«Есть такая профессия-
Социальный работник.
Это значит - о ком-то
В постоянной заботе.
Это значит, что сердце
Равнодушья не знает,
Для него нет ненужных
И чужих не бывает.
Социальный работник -
Есть такое призванье,
Это значит, что горе
Здесь найдет состраданье.
Социальный работник -
Доброты безграничье,
Милосердной души
Красота и величье!
Только сердце болит,
Ноют руки под вечер -
У работника хрупкие
Женские плечи.
На себя чью-то боль
Эти плечи взвалили -
Только женщинам русским
Такое по силе!»
8 июня наша страна в очередной раз как-то тихо и незаметно отпраздновала День социального работника.
Отмечать этот праздник в Российской Федерации было решено по указу Президента в 2000 году. Дата была выбрана благодаря историческому событию: в этот день Петр I решил создавать богадельни, в которых находили приют и помощь бездомные, нищие, больные и старики. День социального работника был принят в качестве организации благодарственного выражения со стороны властей тем, кто ежедневно сталкивается с проблемами общества и принимает заботу о них, стараясь помочь всеми силами, которыми владеет социальный сотрудник.
Милосердие, благотворительность, меценатство, приют - почти забытые в советское время понятия. Только на исходе XX столетия они постепенно стали возвращаться в нашу повседневную жизнь. Давняя традиция благотворения и попечения о нуждающихся, проявлявшаяся в дореволюционной России в многообразных формах, после октября 1917 года была предана почти полному забвению.
Давайте заглянем в истоки благотворительности. Как утверждает известный русский историк и писатель XIX века М. П. Погодин, в древней Руси «заботиться о стариках, недужных и больных было первейшей обязанностью и общей добродетелью...» Правда, тогда благотворительность (никем не организованная, да и не называемая так) носила простейший характер родственной или соседской взаимовыручки и заключалась, главным образом, в кормлении, одевании и приюте наименее защищенных членов своей общины - стариков, одиноких женщин, детей.
С принятием христианства благотворительность в Древней Руси получает особое направление – «нищелюбия». Народ относился к нищим как к людям, причастным святости, с которыми надо делиться своим достоянием. Раскрывая сущность древнерусского благотворения, крупнейший историк начала XIX века В. О. Ключевский пишет: «Человеколюбие у наших предков было то же, что нищелюбие, и любить ближнего значило, прежде всего - накормить голодного, напоить жаждущего, посетить заключенного в темнице... Древняя Русь, - продолжает Ключевский, - понимала и ценила только личную, непосредственную благотворительность, милостыню, подаваемую из рук в руки, причем в тайне не только от стороннего глаза, но и от собственной «шуйцы» (так в древности называли левую руку).
«В рай входят святой милостыней». «Нищий богатым питается, а богатый нищего молитвою спасается» - так говорили в старину.
Церковь первая подавала пример такого отношения к людям во времена стихийных бедствий, войн, голода. В неурожайные годы церковь не только спасала голодающих, но по необходимости давала крестьянам зерно для посева - на этот случай в монастырях хранился своего рода «страховой фонд». При монастырях возникают богадельни, бесплатные больницы и детские приюты. Через церковь, куда передавали свои пожертвования доброхоты, благотворительность осуществлялась вплоть до конца XVII века.
Впервые заговорил о необходимости создать государственную помощь в России царь Иван Васильевич Грозный. На Стоглавом соборе, который состоялся в 1551 году, он сказал, что в каждом городе должны быть построены богадельни для мужчин и женщин и больницы. Решение этого высокого собрания можно считать началом сотрудничества светских и церковных властей в деле помощи страждущим.
В царствование Петра I появилась программа помощи «сирым и убогим». По примеру европейских стран Петр I велит строить сиротские дома, больницы и дома призрения. Он предписывает помещать неспособных к труду в госпитали, богадельни, выдавать престарелым и инвалидам из казны специальные «кормовые деньги», а состоятельных граждан призывает вкладывать «милостные» средства и продукты непосредственно в богадельни и госпитали. Особенно внимателен царь к изувеченным в войнах солдатам, что вполне объяснимо, если вспомнить активную внешнюю политику Петра I.
Петр пытается соединить заботы заботу Церкви и государства о нуждающихся: к попечению о бедных привлекаются светские структуры: в городах - губернские и городские магистраты, в деревнях - помощники, в свободных землях - старосты или сотские. Центральное управление богоугодными заведениями он сначала сохраняет за Патриаршим и Монастырским приказами, в 1721 году передает его Святейшему Синоду, а в 1724-м - Камер-конторе, то есть финансовому ведомству.
При Екатерине II возникает сеть воспитательных домов для детей-сирот и незаконнорожденных («зазорных») младенцев. В России это стало благотворительной новацией. Первый такой воспитательный дом с госпиталем для бедных рожениц был открыт в 1764 году в Москве как государственное учреждение. Строили этот дом на частные пожертвования (сама Екатерина II выделила из своих средств 100 тысяч рублей и обязалась ежегодно жертвовать еще по 50, а цесаревич Павел - по 20 тысяч). Через шесть лет такой же дом открыли и в Петербурге.
В воспитательные дома принимали подкидышей, а также «законных детей, оставляемых родителями по бедности». Здесь дети росли и получали элементарное общее образование, а с 14-15 лет воспитанников отдавали в обучение ремеслам в мастерские, организованные при самом доме, или же городским ремесленникам. На содержание воспитательных домов шли миллионные суммы. Появились в Екатерининскую эпоху и так называемые сиротские дома, то есть учебные заведения для детей неимущих родителей - купцов, чиновников, канцелярских служащих, мещан и цеховых, - которые «по бедности своей не имели средств устроить детей в какие-либо училища». В сиротские дома принимали мальчиков и девочек в возрасте от 7 до 11 лет. По окончании училища детей распределяли на службу в государственные учреждения, на фабрики, заводы или к разного рода предпринимателям для обучения ремеслам, торговле и прочим полезным занятиям.
При Екатерине II в Москве появились первые всесословные больницы для бедных: Павловская (1764) и Екатерининская с богадельней при ней (1776). В учреждениях, подчиненных приказам общественного призрения, нуждающихся лечили, как правило, бесплатно. В 1779 году в Петербурге, в 1785 - в Москве, а в 1786 - в Новгороде открылись дома для душевнобольных.
От «нищелюбия» страна постепенно переходила к сравнительно действенным формам и методам складывающейся уже тогда государственной политики социальной помощи сиротам, незаконнорожденным, престарелым, нетрудоспособным, инвалидам и больным.
При императрице Марии Федоровне по ее распоряжению строятся новые помещения для сиротских домов и училищ в Петербурге и Москве, открываются благотворительные больницы для бедных, получившие название »Мариинские», а также воспитательные дома для глухонемых и слепых детей. Но самыми распространенными благотворительными заведениями, существовавшими до 1917 года, стали заложенные в 1803 году уже вдовствующей императрицей Марией Федоровной вдовьи дома - богадельни для вдов военных и гражданских чиновников. Императрица жертвовала на содержание этих домов огромные личные средства. Ее ведомство курировало и оказывало помощь каждому третьему детскому приюту России.
Слова из завещания Марии Федоровны, приведенные ниже, говорят о многом. Посвятившая себя призрению осиротевших детей, она призывала состоятельных граждан объединить усилия «к сохранению детей, к возбуждению, по мере возможности, чувств материнских, к поданию помощи вдове и сироте, облегчению страждущей нищеты; тогда только мы будем оказывать истинную любовь к ближнему по великому примеру, данному нам Спасителем».
После кончины Марии Федоровны в 1828 году ее ведомство, вплоть до революции, по традиции курировали последующие русские императрицы. К началу XX века в подчинении этого самостоятельного полугосударственного ведомства находилось около 800 учебных и других благотворительных обществ и заведений. В них обучались десятки тысяч детей. В 40 больницах ведомства ежегодно лечились более 40 тысяч больных. В воспитательных домах, приютах и богадельнях находили кров более 60 тысяч человек.
Независимо от ведомства, учрежденного императрицей Марией, действовало еще одно крупное благотворительное общество, имевшее свои филиалы во многих городах России. Это Императорское Человеколюбивое общество, основанное по инициативе Александра I в 1802 году и взявшее на себя обязанность - заботиться об учреждении заведений: «1) для призрения дряхлых, увечных, неизлечимых и вообще к работам неспособных; 2) для доставления неимущим, кои в состоянии работать, приличных упражнений, снабжая их материалами, собирая обработанные ими изделия и сбывая оные в их пользу; 3) для воспитания сирот и детей бедных родителей».
Работу общества регламентировало специально созданное при нем справочное бюро, которое собирало достоверную информацию о действительных размерах бедности, о количестве явно нуждающихся в помощи, о характере необходимой им помощи и о лицах, сделавших из прошений пособий особый промысел. Помимо прочего, деятельность бюро «обеспечивала невозможность получения пособий сразу из многих мест без ведома благотворителей, с одной стороны, и получение ее истинно нуждающимися, с другой».
С течением времени функции и возможности Человеколюбивого общества расширялись и в конце XIX - начале XX века оно также превратилось (наряду с Ведомством учреждений императрицы Марии) в некий полугосударственный орган социального призрения и обеспечения, действовавший относительно независимо от властей. В 1912 году в нем насчитывалось 274 благотворительных учреждения. Средства Человеколюбивого общества складывались из частных пожертвований, в том числе императора и его семьи.
Благотворительность представителей царской фамилии в дореволюционной России была знаковым явлением. Известный русский историк Василий Осипович Ключевский считал, что «нравственное богатство народа наглядно исчисляется памятниками деяний на общее благо...» Русские царицы, как правило, учреждали благотворительные общества, великие князья и княгини обязательно брали под свое покровительство то или иное богоугодное, благотворительное, учебно-воспитательное или лечебное учреждение.
Существовали и частные благотворительные общества, члены которых обычно делали взносы для помощи лицам совершенно посторонним. Иначе говоря, каждая из таких общественных благотворительных организаций подходила к оказанию помощи нуждающимся индивидуально.
Кто же они социальные работники наших дней, совмещающие в своей деятельности и работу справочного бюро, и функции благотворительного фонда? Отдел по благотворительности и социальному служению Тульской епархии открыт ежедневно с 10 до 16 часов. В течение этого времени прием посетителей ведут сестры милосердия – социальные работники по призванию души и сердца. С 2004 года бессменными сотрудниками Отдела являются 2 сестры милосердия: Соколова Галина Ивановна и Вишина Нина Ивановна. Именно в их обязанности входит рутинная (кажущаяся на первый взгляд очень простой, но это всего лишь поверхностное, обманчивое впечатление!) работа по приему всех обратившихся в Отдел за помощью. Именно они, сочетая в себе житейскую мудрость и неиссякаемое терпение, могут порой часами выслушивать рассказ о накопившихся за долгие годы жизненных невзгодах и коллизиях; могут утешать словом мира и любви о Господе нашем Иисусе Христе.
Милосердие… Это качество – неотъемлемая часть нашей жизни. Милосердствовать - значит СО-болезновать, СО-страдать, жалеть и желать - помочь слабому. Целительная сила этих подзабытых и каких-то «немодных» чувств была издавна известна на Руси и заключалась в том, чтобы глядя на страдание других, самому пострадать с нуждающимся, пережить то чувство, что именуется человеколюбием. И какое большое любящее сердце надо иметь для этого!
А у наших дорогих и любимых сестер оно именно такое! Поклон вам и благодарение, дорогие наши соцработники! И пусть в Ваших душах не иссякнет никогда запас терпения, тепла и доброты.
В статье были использованы материалы сайтов:
http://testan.narod.ru
http://forum.in-ku.comttp://www.newmonth.ru
|
